Сдала партнеров, сохранила свободу и все свое имущество. Как экс-главе лопнувшего банка "Огни Москвы", дочери аудитора Счетной палаты Марии Росляк "подарили" мягкий приговор

Мария Росляк

25 февраля Басманный районный суд Москвы вынес приговор бывшему президенту и совладелице банка «Огни Москвы» Марии Росляк, обвинявшейся в растрате средств банка на сумму 6,2 млрд рублей, а также в двух эпизодах мошенничества со средствами вкладчиков — ООО «Синан Иншаат» (11 млн рублей) и Proford Investment Limited (356 млн рублей).

Суд признал Росляк виновной по всем трем эпизодам преступлений и назначил ей наказание в виде четырех лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Вместе с тем суд учел смягчающие обстоятельства — наличие двух несовершеннолетних детей и текущую беременность — и отложил исполнение наказания на 10 лет.

В этом деле объективного расследования, которого «Новая газета» добивалась и за которым так пристально следила без малого два года (за этот период нам удалось добиться возбуждения уголовных дел, их передачи в вышестоящий следственный орган и, что самое важное, привлечения к ответственности виновных лиц), можно было бы поставить точку, если бы не два существенных факта. Во‑первых, Мария Росляк без понятных причин была выведена из так называемого «дела вкладчиков» (средства физических лиц в общей сумме 1 млрд рублей были списаны и присвоены руководителями банка), во‑вторых, следствие и суд отказали потерпевшим в аресте многочисленных объектов недвижимости Росляк, которыми она частично могла возместить нанесенный ущерб.

Уголовное дело, переданное в Басманный районный суд, было выделено в отношении Марии Росляк в декабре 2015 года и рассматривалось в особом порядке, чему способствовало заключенное бывшей банкиршей досудебное соглашение со следствием, а чуть ранее — добровольная явка с повинной.

Напомним, что осенью 2014 года, спустя почти четыре месяца после отзыва у банка лицензии, следственное управление УВД ЦАО возбудило сразу несколько уголовных дел — по заявлениям более 100 физических лиц, со счетов которых по подложным документам были списаны деньги в сумме 1 млрд рублей, а также по заявлениям Агентства по страхованию вкладов (АСВ), выявившего факты вывода средств из банка, и бизнесмена Эльчина Шахбазова, чей депозит в размере 10 млн долларов был незаконно конвертирован в рублевый вклад и похищен по подложному договору купли-продажи векселя.

Длительное время расследование этих дел откровенно волокитилось: СУ УВД ЦАО на протяжении трех месяцев лишь несколько раз допросило отдельных руководителей банка, не предприняв усилий для установления подозреваемых лиц. Следователь, которому изначально было поручено производство следственных действий, неоднократно жаловался на вмешательство в ход расследования руководства Следственного департамента МВД, которое будто бы запрещало привлекать к ответственности банковских служащих (включая экс-президента Росляк) под угрозой увольнения со службы.

Но после нескольких наших публикаций на уголовное дело обратил внимание министр внутренних дел Владимир Колокольцев, и оно, дело, моментально оказалось в производстве Главного следственного управления (ГСУ) ГУ МВД по Москве.

Новый следователь — Ирина Зинеева повторно допросила рядовых работников и высших должностных лиц банка, — и вот уже в августе 2015 года состоялись первые задержания. В статусе подозреваемых оказались: экс-предправления Денис Морозов, его заместитель Анна Вельмакина, а также двое руководителей среднего звена — Григорий Жданов и Ирина Ионкина (первый по ходатайству следствия был помещен в Бутырское СИЗО, остальные — под домашний арест).

Всем им было предъявлено обвинение в хищении средств вкладчиков (ч. 4 ст. 159) — этот эпизод в ГСУ ГУ МВД по Москве логично считали самым резонансным, поскольку речь шла о воровстве денег простых граждан. Механизм этого хищения, как, впрочем, и других преступлений, мы уже довольно подробно описывали в предыдущих номерах.

Первое, что бросилось в глаза после первых задержаний, — отсутствие в списке лиц, в отношении которых были вынесены постановления о привлечении в качестве подозреваемого Марии Росляк. И это при том, что именно на нее работники «Огней Москвы» в своих первых показаниях после ареста указывали едва ли не как на главное лицо в банке (хотя формально устав банка возлагал бремя ответственности за все операции на правление, в которое Росляк предусмотрительно не входила). Обвинение именно по этому делу Росляк так и не получит…

В декабре 2015 года Тверской районный суд заочно арестовал скрывавшихся от следствия финансового директора Александра Башмакова и совладельца, зампреда правления банка Вадима Халангота. Задолго до этого им были предъявлены заочные обвинения в хищении средств банка путем заключения фиктивных кредитных договоров, а также договоров цессии с подставными компаниями, которые были оплачены средствами вкладчиков‑юрлиц.

Сделка со следствием

Росляк к тому моменту уже вовсю «сдавала» своих бывших партнеров и коллег: 1 сентября 2015 года она явилась к следователю Зинеевой с повинной и обязалась рассказать обо всех совершенных ею и ее подельниками преступлениях. Признаний Росляк в участии в списании денег вкладчиков не было — но зато она подробно рассказала о роли в этом преступлении Морозова и Халангота. Оба «обличенных» Марией Росляк банкира, впрочем, своей причастности не скрывали: первый почти сразу дал признательные показания (и все-таки угодил в следственный изолятор), второй дал откровенное интервью «Новой газете».

13 января 2016 года в аэропорту «Шереметьево» был задержан бывший финансовый директор «Огней Москвы» Александр Башмаков — в зале ожидания его встретили оперативники МУРа и адвокат. Стало понятно, что в Москву он прилетел сдаваться. Неясным оставались лишь его мотивы…

Все знакомые финансиста, с которыми мне удалось поговорить, сходятся во мнении: Башмаков был «приглашен» в рамках понятийной договоренности — признание вины в обмен на гуманное следствие и приговор. Вот только среди прочего особое внимание следствие акцентировало, как нам вскоре стало известно, на дачу показаний Башмаковым против Халангота.

На это обращает внимание и сам Халангот, с которым мне удалось увидеться в Мюнхене незадолго до задержания Башмакова: следствие, по его мнению, выдвинуло именно его в качестве главного организатора преступлений. И в таком контексте возвращение на Родину Башмакова с последующими показаниями против Вадима Халангота стало мощным козырем в руках ГСУ МВД.

Допрос журналиста

Кстати, на следующий день после выхода интервью Вадима Халангота следователь Ирина Зинеева допросила и меня. Сказать, что этот вызов на допрос сильно удивил, нельзя: все-таки встреча с находящимся в международном розыске лицом сама по себе влечет риски общения с органами. В то же время был велик соблазн приобщить к материалам дела интервью Халангота, в котором он рассказал, что исключительно с санкции Росляк заключались кредитные договоры (в том числе фиктивные); что именно Росляк одобряла списание денежных средств вкладчиков; что она усердно пыталась «решить» вопрос по сохранению у банка лицензии, в связи с чем однажды даже написала расписку на 7 млн долларов неким чеченцам, якобы согласившимся урегулировать претензии Центробанка.

В общем, Халангот вполне мог бы стать ключевым свидетелем обвинения, но в итоге оказался ключевым обвиняемым…

Ирина Зинеева, старший следователь 12‑го отдела ГСУ МВД по Москве, которую коллеги по службе в кулуарах называют «любимицей» начальницы следственного органа Натальи Агафьевой, оказалась весьма резкой дамой. «Нам о вас все уже известно: кто вам материалы передавал, как, при каких обстоятельствах. Я в этом деле полностью уже разобралась», — безапелляционно излагала она, перемежая рассказы о собственных успехах в ведении дела с вопросами о редакционной политике газеты и вольными утверждениями о том, как в этом деле были расписаны роли. Особенно замечательно прозвучал пассаж следователя о «мужественном поступке» Александра Башмакова, который сознательно летел в московскую тюрьму «только потому, что чувствовал свою вину».

Из всего же услышанного на допросе стал понятен базовый посыл следствия: Мария Росляк, дочь федерального чиновника (напомним: Юрий Росляк — аудитор Счетной палаты), оказалась введена в заблуждение своими заместителями и порученцами, в чем искренне раскаивается. Тот самый случай, когда голова не знала, что делал хвост…

Почему Мария Росляк пропала из дела вкладчиков, Зинеева не поясняла. Как и не пояснила, почему она не ходатайствовала о наложении обеспечительных мер на активы экс-президента банка (для сравнения: все имущество других фигурантов по ходатайству следователя Зинеевой было судом арестовано).

Кто помог следствию

Между тем в период июня-июля 2015 года, когда дело было передано в ГСУ МВД, Росляк удалось беспрепятственно избавиться от большинства своего имущества, а часть — сохранить без претензий со стороны следствия (см. таблицу имущества).

Объекты недвижимости Росляк преимущественно были переданы ее малолетним детям, что значительно осложняет обращение взыскания на них в гражданском порядке (потерпевшим теперь предстоит вступить в спор в том числе с органами опеки).

Вадим Халангот был свидетелем переговоров Росляк со своими адвокатами, с которми она «консультировалась по вопросам передачи недвижимости для того, чтобы не платить потерпевшим», — еще один важный свидетельский штрих.

25 января 2016 года Ирина Зинеева тем не менее передала в суд обвинительное заключение, утвержденное заместителем прокурора Москвы Андреем Ганцевым. Из него вдруг стало ясно, что Росляк не просто призналась в совершении хищения средств банка и его клиентов, не только обличила остальных фигурантов, но и поспособствовала раскрытию самого масштабного в этом деле преступления — растраты 6,2 млрд рублей. Именно показания Росляк, отметила в заключение Ирина Зинеева, позволили выявить существовавшую в период 2010—2014 годов в банке систему фиктивного кредитования компаний-помоек.

По этому поводу есть два важных момента.

Первый: конкурсный управляющий в лице АСВ, а не Росляк, первым выявил ряд фиктивных сделок и направил эту информацию в следственные органы. Это, кстати, в частном разговоре подтвердил и наш источник в ГСУ МВД: «Такое было. Но это нормальная уловка в практике: когда выявление преступного состава «дарят» кому-то из фигурантов, чтобы узаконить его досудебное соглашение и в конечном счете смягчить обвинительный приговор».

Второй: отсутствие в уголовном деле сведений о конечном получателе похищенных денег. Правда, АСВ не ходатайствовало перед следствием и судом о направлении соответствующих запросов в Росфинмониторинг (как не ходатайствовало и об аресте активов Росляк, хотя является главным потерпевшим по делу).

Единственным же потерпевшим, оставшимся недовольным позицией следственных и судебных органов, оказался бенефициар компании Proford Эльчин Шахбазов. «Я уже подал апелляционную жалобу. Во‑первых, преступные роли всех участников преступления, включая Росляк, были отражены формально — не были указаны конкретные действия. Ну а во‑вторых, следствие не предприняло мер к установлению имущества Росляк в целях обеспечения гражданского иска и возможной конфискации. Я настаивал на том, что следствие должно было инициировать расторжение досудебного соглашения, поскольку Росляк его не выполнила: конкретные преступные роли соучастников не указаны, меры к возмещению ущерба не приняты», — говорит Шахбазов.

Нажитое непосильным трудом

25 февраля 2016 года судья Басманного районного суда Юлия Сафина приговорила Марию Росляк к 4 годам лишения свободы с отсрочкой приговора на 10 лет. Она, как и Ирина Зинеева, и заместитель прокурора Москвы Андрей Ганцев, отказала Шахбазову в удовлетворении всех ходатайств и жалоб.

И хотя отсрочка тюремного заключения для многодетной матери — довольно редкое проявление гуманности судебных органов, заслуживающее уважения, то фактический отказ в аресте имущества Росляк вряд ли можно считать проявлением сочувствия к бывшей владелице банка.

Кстати, по словам Халангота, под контролем Росляк могут находиться два других ценных объекта, поиском которых следствие и не занималось: ночной клуб премиум-класса «Микс», расположенный около гостиницы «Украина» на территории бывшего Бадаевского пивзавода, и земельный участок в Ленинском районе Московской области.

«Наверное, где-то в 2012 году ООО «Витмар», принадлежащее мужу Росляк Виталию Машкову (отсюда название компании — «Виталий + Мария»), взяло в «Огнях Москвы» кредит в размере 300 млн рублей, из которых 100 млн было потрачено на организацию этого ночного клуба «Микс». «Витмар» остался должен банку по этому кредиту — остаток задолженности на 1 мая 2014 года составил 74,3 млн рублей. Это точно их заведение — мы там неоднократно проводили совещания. Что касается участка, то задолго до отзыва лицензии он оказался на околобанковской компании — ООО «Промконтракт». Компания после отзыва лицензии у банка готовилась к ликвидации, с этой целью ее перевели в Ярославль. Там у Росляк знакомые ликвидаторы. Я так понимаю, что участок должны были с нее перебросить на другую компанию, а «Промконтракт» ликвидировать. Так, по крайней мере, утверждала в разговоре со мной Мария Росляк», — говорит Халангот.

Таковы результаты расследования, которое мы считаем для себя закрытым.

***

Оригинал этого материала 
Фото: Maria Roslyak, Иллюстрация: "Новая газета"