Сергей Васильев, миллиардер с Галеры. Как нынешний совладелец Петербургского наливного терминала "доил" цеховиков и спекулянтов в Ленинграде

Сергей Васильев

Только метеорит падает неожиданно, а в истории никакое явление не берется ниоткуда. Так и для рождения мафии нужны предпосылки в сфере общественного бытия, как учил нас марксизм. Этой питательной средой для братвы стал в Ленинграде Невский проспект с его невидимой и мощнейшей воронкой подледной экономики. Именно благодаря риску, пронырливости фарцовщиков, спекулянтов, валютчиков позже разгорелось пламя российской буржуазии. […]

Нижняя и верхняя галереи Гостиного Двора, обращенные к Невскому проспекту, вошли в историю города как Галёра.

Жители Ленинграда и зажиточные провинциалы в течение многих лет приходили сюда, чтобы купить дефицитные импортные вещи. На этих 230 метрах от выхода из станции метро «Гостиный Двор» до Думской улицы каждый день с самого утра тусовались сотни теневых дельцов, которые умудрились эти вещи выменять или купить у иностранцев. […]

Галёра была жерлом огромной воронки. Вокруг, по Невскому и местам экскурсионного обслуживания крутились сотни фарцовщиков, валютчиков, ломщиков, воров. […]

Галёра платила всегда. Постовым милиционерам, передавая червонцы в спичечных коробках для конспирации, что уже считается непонятной, забытой традицией. Откупалась от местных оперов, от сотрудников БХСС, имела какие-то малозаметные отношения с КГБ. Но все это было мозаично, каждому был понятен только отдельный, свой кусочек картинки. А если спортсмены кого-то и щемили, то это также были выдернутые из контекста сюжеты, сравнимые с налетчиками, кто иногда банально грабил. И наконец произошло событие.

Боксер Сергей Васильев — ныне миллиардер, совладелец Петербургского нефтяного терминала, как-то собрал боксера Челюскина, борцов Кудряшова и Шеметова по прозвищу Утюг и рассказал им то, что все и так знали: Галёра не платит, и это неправильно. Он предложил обрушить бизнес фарцовщиков лукаво: не требовать денег с каждого, а изображать возмущение и принципиально вредить подпольной торговле.

Они мгновенно согласились, увидев в предприятии минимум рисков и очевидную долгоиграющую прибыль. На Думской улице возле Гостиного Двора они окружали спекулянтов и деланно восклицали: «Не позорь страну». И били в печень незаметными мастерскими ударами. Товар они не забирали, а рвали, топтали.

Через несколько дней вся Галёра, в первый раз за время своего существования, встала. Парни ждали следующего сигнала от Васильева. Они рассчитывали, что спекули кинутся к нему, а он с ними «решит вопрос», и, таким образом, фарцовщики будут приносить им гарантированный ежемесячный доход. И притом скопом.

Собственно, это и был тот алгоритм, который изначально предлагал Васильев. Как будто бы неожиданно он не сработал. Васильев с глубокой грустью рассказал, что на него вышли оперативники, которые получали долю с Галёры, и потребовали прекратить акцию устрашения. Против милиции у спортсменов пока что методов борьбы не было. От идеи «заплати налоги и сбереги почки» отказались.

Однако вскоре выяснилось, что стратегия Васильева изначально была не такой, какой он выдавал ее своим партнерам. И его истинный замысел осуществился как раз в полной мере. С самого начала прессинга к Васильеву пришли не фарцовщики, а мелкие цеховики, у которых из-за того, что перестала работать Галёра, встало производство самопала. Их было всего-то с десяток, но каждый готов был хорошо заплатить за то, чтобы торговля их товаром шла бесперебойно. Васильев не ограничился получением с них ежемесячных податей, а воспользовался своей победой для того, чтобы стать посредником между цеховиками и спекулянтами и лоббировать интересы тех из них, кто мог предложить ему большую выгоду. Всю историю про фарцовщиков и милицию Васильев изначально придумал для того, чтобы не делиться доходами с младшими товарищами.

Когда те догадались, что их обманули, они, конечно, были поражены вероломством — но произошло это только через несколько лет.

Так мужала действительность в ее революционном развитии. Сегодня некоторые, еще помнящие ту зарисовку, иногда кивают: «Это Васильев выпустил джинна из бутылки» (хотя, как известно, джинны живут в лампах). Но, во-первых, если бы не он, то уж точно нашелся другой первый, а потом те, кто так говорят правду, забывают, что они сами и есть джинн. Это черт в них так хитро стонет.

Оригинал этого материала