Хакер из "Шалтая-Болтая" Тепляков: "Связь с сотрудниками ФСБ держал Аникеев". Лидер группировки "привозил инструкции по работе, требования какое-то дело запустить, какое-то — прекратить"

Кураторы с Лубянки

Хакер из группировки «Анонимный интернационал» (также известной как «Шалтай-Болтай») Константин Тепляков заявил РБК, что группа работала под руководством сотрудников ФСБ. Это стало его первым заявлением после условно-досрочного освобождения из петербургской ИК-5.

Владимир Аникеев

«Связь с сотрудниками ФСБ держал [руководитель «Анонимного интернационала» Владимир] Аникеев. Он регулярно ездил на консультации, на какие-то утверждения в Москву или Питер», — рассказал Тепляков, уточнив, что члены группы проводили время в основном за рубежом.

Он утверждает, что лидер группировки не раскрывал сообщникам, с кем имел контакты. «Аникеев брал на себя риски, связанные с общением с внешним миром, представителями власти и спецслужб, это была часть его работы. С августа 2015 года он плотно сотрудничал с ФСБ, — рассказал Тепляков. — Доказательства этому были, он привозил инструкции по работе, требования какое-то дело запустить, какое-то — прекратить. Это были словесные рекомендации».

Собеседник РБК добавил, что и до августа 2015 года понимал, что кто-то «дает указания и определяет направление» работы группы, но не мог с уверенностью утверждать, что это спецслужба.

Константин Тепляков

Тепляков предполагает, что контактировать с Аникеевым могли офицеры Центра информационной безопасности ФСБ, арестованные по обвинению в госизмене в конце 2016 года, примерно в одно время с членами «Анонимного интернационала». «Был понятен уровень этих людей. И в принципе он совпал [с уровнем задержанных впоследствии офицеров ЦИБа]​», — сказал Тепляков.

Офицерам ЦИБ ФСБ Сергею Михайлову, Дмитрию Докучаеву, предпринимателю Григорию Фомченкову и бывшему сотруднику «Лаборатории Касперского» Руслану Стоянову вменяется госизмена (ст. 275 УК), связанная с передачей секретных сведений спецслужбам США. О связи между этими делами сообщал «Росбалт» в январе 2017 года; источники издания утверждали, что сразу после задержания Аникеев дал развернутые показания, где упоминался начальник второго оперативного управления ЦИБа Михайлов как лицо, связанное с «Анонимным интернационалом».

То, что в отношении хакеров из «Шалтая-Болтая» в итоге возбудили уголовное дело, Тепляков связывает с конфликтом внутри ФСБ: «Просто одни отделы закрывали на нас глаза, а другие по нам работали, вот и всё. Это просто несогласованность».

Аникеев ранее в беседе с РБК утверждал, что у группы не было никаких контактов с ФСБ. «Тепляков имеет косвенное отношение к группе, он выполнял случайные поручения, которые потом стали эпизодами дела. Он о группе знает чуть больше обычного обывателя. В Питер я мотался по своим личным делам, так как жил в этом городе», — заявил Аникеев, отвечая на вопрос РБК об утверждениях Теплякова.

РБК направил запрос в ФСБ.

"Дело "Шалтая" 
Теплякову, Аникееву и другим членам «Анонимного интернационала» вменяли неправомерный доступ к охраняемой законом информации (ст. 272 УК). Они в том числе взломали переписку помощника президента Андрея Белоусова, телеведущего Дмитрия Киселева и руководителя дирекции Сбербанка Евгения Кислякова, признали следствие и суд. В блоге «Шалтая-Болтая» также публиковалось содержание почты ​пресс-секретаря премьер-министра Натальи Тимаковой, замначальника управления внутренней политики администрации президента Тимура Прокопенко, главы Роскомнадзора Александра Жарова и других чиновников.

"Проводился косметический ремонт"

В период активности «Шалтая-Болтая» у Теплякова, по его словам, была официальная работа: живя за рубежом, он занимался разработкой программного обеспечения, работал с агентством недвижимости, рекламой, управлял интернет-магазином. «В группе моя роль заключалась в том, что я создавал программное обеспечение и занимался анализом массивов. По сути, кроме меня и [Александра] Филинова (еще одного члена группы. — РБК), ИТ-знаниями в группе никто не обладал. Остальные были журналисты, пиарщики и прочие «продавцы», — рассказал Тепляков.

«Задержали меня на трапе самолета. Сотрудники ФСБ выходили в мессенджеры под аккаунтами Аникеева, и я сообщил им, что прилетаю такого-то числа, таким-то рейсом. Они меня и встретили», — рассказал Тепляков.

Он также прокомментировал сведения о том, что «Анонимный интернационал» частично фальсифицировал переписку чиновников, выставляемую на продажу. «В материалах уголовного дела, действительно, такая информация проходила. Это были утверждения самих свидетелей (чиновников, чья переписка была взломана. — РБК) — говорили, что это не их переписка, она сфальсифицирована, поэтому они претензий не имеют», — рассказал Тепляков. На самом деле группе было «мягко говоря, не до фальсификаций», утверждает собеседник РБК: «Ничего там дописывать и дополнять не требовалось. Вот убирать лишнее — это да, это было необходимо. Убирались личные контакты, нецензурная лексика — так, по мелочи. Проводился косметический ремонт, наводился лоск».

Тепляков утверждает, что следствие сфабриковало часть документов в деле: «Были сфальсифицированы материалы по эпизоду с Кисляковым из Сбербанка. Доказательства следствия строились на том, что якобы они на одном из серверов в текстовом файле нашли скопированную переписку, где мне передавались логин и пароль от почтового ящика. На основании этого эпизода меня в декабре 2016 года заключили под стражу, других эпизодов тогда еще не было. На самом деле я в тот период уже не имел отношения к происходящему с «Шалтаем-Болтаем», не поддерживал связей с организаторами и участниками группы», — рассказал Тепляков, объяснив, что его уход был связан с внутренним конфликтом в группе.

Тепляков, как и еще один член группы Александр Филинов, лишь частично признал вину. Обвиняемые обращали внимание суда на фальсификации, однако суд не принял их доводы во внимание, объяснил Тепляков.

Аникеев был задержан в октябре 2016 года и полностью признал вину; в декабре были задержаны Филинов и Тепляков. Аникеев в особом порядке получил два года колонии и освободился в августе прошлого года после вступления в силу закона о перезачете в срок наказания времени, проведенного до приговора под арестом. Филинов и Тепляков были приговорены к трем годам колонии. Оба дела рассматривал Мосгорсуд в закрытом режиме. По делу также проходят несколько человек, скрывшихся за рубежом, в том числе Александр Глазастиков, объявленный в розыск и заочно арестованный только в октябре прошлого года.

Оригинал этого материала 

***
"Никто меня официально никуда не вызывал"
Аникеев отрицает связь с силовиками и чиновниками
Лидер "Шалтая-Болтая" — РБК: "Посмотрите, где я, а где тайные

Лидер группировки «Шалтай-Болтай» Владимир Аникеев впервые после освобождения ответил на вопросы журналистов о засекреченном деле хакеров и взломах почты вице-премьера Аркадия Дворковича и пресс-секретаря премьера Натальи Тимаковой. В блиц-интервью РБК он рассказал о связях с ФСБ, троллинге основателя Life.ru Арама Габрелянова и доходах от продажи переписки чиновников.

— В одном из анонимных интервью до ареста вы говорили, что часть переписки чиновников из ваших массивов еще не опубликована. У вас она сохранилась? Есть ли некое тайное знание, которым вы не поделились?

— Я не занимаюсь более ничем подобным. Ничего не осталось. Посмотрите, где я, а где тайные знания.

— Что сейчас с деньгами «Шалтая-Болтая»? У вас арестовывали имущество?

— Нет, у меня ничего не арестовывали. У меня изымали наличные деньги, которые были при мне. Относительно небольшая сумма. Я, честно говоря, даже не знаю, что с ними. Технику, которая у меня была с собой, изъяли как вещдоки и вряд ли ее вернут.

— Сколько вы заработали?

У нас этим занимался товарищ, объявленный в розыск. Я даже не задумывался, какой у меня уровень дохода. Было в кармане энное количество тысяч условных единиц, и мне их хватало. Я говорил: мне нужны деньги, дай мне денег. Мне давали деньги. А сколько их там было, уже не помню. У меня вообще деньги проходили сквозь пальцы. Они сегодня есть, хватает на путешествия, на какие-то развлечения — хорошо. И завтра они еще есть. Послезавтра их нет, ну ладно, потом будут. На частных самолетах не летали, но путешествовать себе позволяли. Я регулярно бывал в России.

— Несколько лет назад вы называли своим основным занятием сбор данных для частных лиц. Сейчас эта активность свернута?

— Любая активность, которая велась на тот момент, сейчас свернута. По поводу интервью — очень часто можно было рассказать журналисту какую-нибудь красивую легенду, журналист в это верил, а если на какой-то вопрос ты многозначительно молчал, то остальное он сам додумывал. И в итоге родилась безумная легенда вокруг «Анонимного интернационала».

— Вы сейчас правду говорите?

— Сейчас мне нет смысла врать, потому что я говорю о белых делах. А тогда речь шла о раскрутке проекта не совсем законного. Сказать тогда правду значило себя раскрыть, а не говорить ничего тоже было нельзя.

— А почему во время разговора вы все время рисуете?

— Я развиваю моторику рук, нервничаю, естественно. Да и потом, я просто привык держать в руках телефон, даже когда общаюсь. Держать этот телефон, общаясь с вами, — это выказывать неуважение, а в руки хочется взять что-то, поэтому я рисую. Видите, тут решеточка. Может быть, это тяжелое прошлое.

— Какая у вас была цель?

— Ее не было. Ловить хайп. Выстрелило же? Маститые аналитики и золотые перья строчили материалы — это та башня Кремля или эта башня Кремля? А два с половиной человека сидели и глумились над всем этим, что они — башни Кремля — выпивают в Таиланде. Общественность оказалась легковерной.

— По какому принципу вы выбирали людей, которых будете взламывать? Почему Тимакова, Прокопенко, Дворкович, Киселев и Габрелянов?

— Абсолютно случайно. Что в сети попало, то и было. Не было такого, что сегодня мы делаем этого, а завтра этого, а вот этот такой плохой. Габрелянова мы не взламывали, немного потроллили. По поводу тех фамилий, которых нет в обвинительном заключении, не могу ничего сказать, не помню такого.

— Зачем ломали Twitter Дмитрия Медведева?

— Это фейк. Мы этого не делали.

— Вы фальсифицировали украденную переписку?

— Если я что-то показывал в суде, с чем-то выступал, но, видимо, это так и есть. Но в данный момент не помню.

— С сотрудниками правоохранительных органов делились чем-нибудь из того, что удалось добыть?

— Все есть в уголовном деле. Вы читали?

— Оно засекречено.

— Тогда это секрет.

Я дал подписку о неразглашении. Но для того чтобы завести некое громкое расследование, система должна получить энное количество информации. Конечно, лестно, что кто-то может думать, что громкое расследование может начаться с того, что силовики взяли у хакеров какую-то информацию. Но это наивно.

— У вас есть данные, кто покупал информацию, были технические возможности это узнавать?

— Мы никогда не общались с покупателями и не интересовались дальнейшей судьбой данных. Я конечно, понимаю, что в моем положении говорить о репутации несколько нахально, но у нас всегда была репутация. Как мы утверждали, мы стирали проданную информацию. Мы ее действительно стирали.

— СМИ писали, что ваше дело связано с делом о госизмене против офицеров Центра информационной безопасности (ЦИБ) ФСБ. Начальника второго управления ЦИБ Сергея Михайлова называли вашим куратором.

— Когда я начал читать все это, понял, что журналистам нужно писать фантастические романы. Меня взяли в начале ноября, их взяли, как я знаю из газет, где-то в декабре, и об этом стало известно одновременно в конце января. В итоге нас связали. В какой-то момент Филина [Александра Филинова, арестованного по «делу «Шалтая-Болтая»] повезли в суд, у него была апелляция на арест, и в то же время узнали о том деле и начали все связывать. Но через две недели разрешилось, и разумные люди наконец поняли, что это абсолютно разные вещи. Я об этих людях узнал, находясь в «Лефортово». До этого я о них даже не слышал.

— У вас были связи с ФСБ?

— Нет, конечно.

— А с сотрудниками администрации президента?

— Перестаньте, откуда? У меня вообще ни с кем не было связей. Нет, были у меня какие-то связи личного характера с друзьями, но у меня нет друзей в этих структурах. Это структуры, где сидят небожители, вообще к ним не подойти.

— У вас есть версия, какая публикация привела к вашему аресту?

— После того как я вышел, я прочитал несколько версий и согласился сразу со всеми. Можно было за все рассердиться и нас попытаться найти с разных сторон.

— Как вас задерживали?

— Это было в России, в Пулково. Абсолютно корректно задержали, без заламывания рук. Подошли два вежливых человека, показали удостоверения, отвели в местное отделение полиции, после чего поехали сначала на Литейный, а потом в Москву, и все.

— Что произошло с «Анонимным интернационалом»?

— Группа перестала существовать.

— Вы поддерживаете связь с теми, кто остался на свободе?

— Нет. Во-первых, нет особого желания. Во-вторых, скорее всего, я для этих людей токсичен, они для меня токсичны. Было бы странно общаться. Потому что потом тебе будут задавать вопросы. Нужно понимать, что есть определенные границы приватности, за которыми приватность заканчивается. Если не верить в мое нежелание общаться, то можно поверить в здравый смысл.

— Александр Глазастиков остался на свободе. В октябре этого года он был заочно арестован. Обычно такое происходит, когда появляется новая информация, которая позволяет выйти в суд с ходатайством о заочном аресте.

— Мне кажется, что это скорее с процессуальными вещами связано, нежели с появлением чего-то нового. Просто, видимо, есть какой-то период между объявлением в розыск и заочным арестом. Но я тоже удивился.

— После того как вы освободились, вас вызывали на какие-то разговоры? У вас есть данные о том, как это дело сейчас продолжает расследоваться?

— Никто меня официально никуда не вызывал. А это нетрудно: телефон на мое имя зарегистрирован; то, что я нахожусь в Москве и в Питере, знает широкий круг людей.

Оригинал этого материала