Зам сдал Александра Дрыманова под арест. Денис Никандров: за свободу "авторитета" Итальянца шеф ГСУ СКР по Москве получил $200 тыс.

Александр Дрыманов

Во вторник ФСБ инкриминировала получение взяток бывшему начальнику столичного главка СКР Александру Дрыманову и сразу же добилась его ареста. В августе отставной генерал-майор планировал получить адвокатский статус и защититься таким образом от уголовного преследования, но этому помешал его арестованный ранее заместитель Денис Никандров, который вскоре предстанет перед судом по аналогичным обвинениям. Сначала он дал обличающие шефа показания, а перед процессом, как говорят источники “Ъ”, стал «проявлять нестабильность». В связи с этим чекисты и решили закрепить обвинение, выдвигаемое против генерала, на очной ставке с его раскаявшимся вероятным сообщником, пока тот окончательно не передумал.

По данным из неофициальных источников, генерал-майор Дрыманов был задержан сотрудниками ФСБ РФ и сопровожден в СИЗО «Лефортово» в минувшее воскресенье. Во вторник следователь предъявил ему постановление о привлечении в качестве подозреваемого в получении крупной и особо крупной взяток (ч. 5 и 6 ст. 290 УК РФ), и в тот же день чекисты добились ареста генерала в Лефортовском райсуде Москвы. Свою вину в ходе допроса генерал Дрыманов не признал.

Отметим, что фигурантом громкого уголовного дела о коррупции среди высших должностных лиц СКР господин Дрыманов стал одним из первых. Произошло это летом 2016 года, когда ФСБ стала разбираться с попыткой досрочного освобождения из СИЗО арестованного за вымогательство криминального авторитета Андрея Кочуйкова (Итальянец). Уже тогда фамилия господина Дрыманова была названа в числе других фамилий высокопоставленных руководителей комитета, предположительно получивших незаконное вознаграждение за «участие» в судьбе Итальянца.

В центральном аппарате и московском управлении СКР начались массовые аресты, однако генерал Дрыманов избежал уголовного преследования и даже сохранил за собой должность. Дело в том, что по закону возбудить дело против действующего начальника ГСУ СКР по Москве мог только глава СКР Александр Бастрыкин, однако направляемые чекистами материалы он дважды проигнорировал, спасая таким образом своего давнего соратника и авторитетнейшего в прошлом следователя Дрыманова.

Оперативная разработка генерала тем не менее продолжилась, чекисты периодически проводили обыски в его столичной квартире, в загородном доме и даже в служебном кабинете, изъяв при этом три боевых пистолета, которыми господин Дрыманов был награжден за прошлые неоспоримые заслуги в следственной работе. На одном из судебных процессов, посвященных разбирательству по уголовному делу предполагаемого подельника генерала бывшего начальника главка собственной безопасности и межведомственного взаимодействия СКР Михаила Максименко, гособвинитель уже открытым текстом назвал Александра Дрыманова участником коррупционной схемы, однако и это ни к чему не привело. Свидетель Дрыманов по собственной инициативе приехал на процесс и заявил о своей невиновности.

К началу лета чекистам удалось добиться лишь смещения генерала с должности: господин Дрыманов добровольно подал рапорт об отставке по выслуге лет, который был удовлетворен. Однако даже и после того, как свидетель потерял статус спецсубъекта и защиту Александра Бастрыкина, следственное управление ФСБ РФ не стало предпринимать в его отношении каких-либо решительных действий. Так, например, спецслужба не препятствовала обращению генерала в квалификационную комиссию Адвокатской палаты Волгоградской области, в которой тот решил получить статус адвоката, опять же дающий ему пусть и не абсолютный, но все же иммунитет от уголовного преследования. Всего через две недели, в среду, 1 августа, генерал должен был сдать экзамен в Волгограде и приступить к правозащитной деятельности, однако, вместо этого оказался СИЗО «Лефортово».

По данным близких к следствию источников “Ъ”, виновником этого катаклизма в судьбе Александра Дрыманова, как, впрочем, и всех случившихся у него ранее проблем, стал бывший заместитель начальника ГСУ СКР по Москве Денис Никандров. Именно господин Никандров, оказавшись под арестом вскоре после переквалификации уголовного дела Андрея Кочуйкова на более мягкую статью УК РФ «Самоуправство» и пресеченной ФСБ попытки выхода авторитета из СИЗО, дал следствию полный расклад по обстоятельствам этого инцидента.

Он рассказал, что за свободу приближенного к вору в законе Захарию Калашову (Шакро Молодой) Итальянца в СКР было занесено две особо крупные взятки. Первая в размере €500 тыс. прошла через Михаила Максименко и его заместителя, которые за эти деньги должны были обеспечить прикрытие махинаций с уголовным делом о вымогательстве на федеральном уровне (господин Максименко был приговорен к 13 годам лишения свободы). Второй же транш в размере $1 млн, по версии Дениса Никандрова, предназначался уже руководству ГСУ СКР по Москве, в котором расследовалось дело. В его дележе, как пояснил следствию раскаявшийся и заключивший досудебное соглашение с Генпрокуратурой обвиняемый, равномерно поучаствовали он сам, его начальник Дрыманов, бывший глава управления СКР по ЦАО Алексей Крамаренко, все тот же Михаил Максименко и принесший деньги бизнесмен-посредник.

Видимо, в качестве бонуса для следствия соискатель сделки добавил к обвинениям против своего бывшего начальника и еще один эпизод, в котором, по его данным, взяткодателем выступил уже он сам. По словам господина Никандрова, после своего назначения на должность заместителя Александра Дрыманова он передал шефу некую банковскую карту на предъявителя с зарезервированной на ней суммой порядка €10 тыс.— в качестве благодарности и «за общее покровительство». На заявлениях Дениса Никандрова главным образом и были построены предъявленные господину Дрыманову обвинения в получении двух взяток. Во всяком случае, как утверждал в разговоре с “Ъ” сам генерал, никаких иных доказательств его причастности к коррупции — материалов прослушки телефонных переговоров, видеосъемки, наличных или безналичных денег — в уголовном деле нет.

При этом еще до своего задержания Александр Дрыманов говорил “Ъ”, что, согласившись на сотрудничество с ФСБ, его бывший заместитель «поднял себе с пола срок», и возможно, оказался прав.

Дел в том, что в обмен на свои показания Денис Никандров так и не получил вроде бы обещанных ему изменения меры пресечения и переквалификации обвинения на более мягкую ст. 285 УК (злоупотребление должностными полномочиями). На днях стало известно, что выделенное из общего уголовное дело господина Никандрова с окончательным обвинением в получении особо крупной взятки (ч. 6 ст. 290 УК РФ) было утверждено Генпрокуратурой и передано в Мосгорсуд для рассмотрения по существу в особом порядке.

Как пояснил близкий к расследованию источник “Ъ”, такой итог обвиняемый расценил как несправедливое отношение к себе, что породило «нестабильность его общего состояния и позиции по уголовному делу». Вынесенный Мосгорсудом приговор, по мнению собеседника “Ъ”, может и вовсе поменять на 180 градусов отношение господина Никандрова к следствию и собственному раскаянию, поэтому ФСБ и поторопилась с задержанием и арестом его бывшего начальника. Дело в том, что, если обличительные показания Дениса Никандрова уже запротоколированы и имеют юридическую силу, закрепить их на очной ставке с Александром Дрымановым он еще не успел. Под это принципиально важное следственное действие и было запланировано экстренное задержание генерала.

Оригинал этого материала 

***
"Дрыманов вышел из комнаты отдыха и передал мешок "Боско", наполненный денежными купюрами, и прошептал: "Здесь 200 тысяч"
Показания Никандрова

Сотрудники ФСБ задержали бывшего начальника ГСУ СК РФ по Москве Александра Дрыманова. Как и предсказывал «Росбалт», ему планируют предъявить обвинение в получении взятки за освобождение из-под стражи «авторитета» Андрея Кочуйкова (Итальянец). Согласно материалам дела, главный столичный следователь получил за это от бизнесмена Дмитрия Смычковского $200 тыс.

Как рассказал «Росбалту» источник, знакомый с ситуацией, сотрудники ФСБ задержали Дрыманова еще в воскресенье вечером в одном из столичных ресторанов. Там он встречался со знакомым. По некоторым данным, они обсуждали возможности получения Дрымановым статуса адвоката. В присутствии бывшего главы столичного следствия провели обыски в его квартире, после чего его доставили на допрос. Официально задержание Дрыманова было оформлено в понедельник.

«Борьба за Дрыманова» велась уже почти год. Осенью 2017 года ФСБ провела обыск в кабинете главы ГСУ СКР по Москве, а самого его допросили. После подобных событий руководство СК в срочном порядке отправило Дрыманова в командировку в Сирию — как лицо, сопровождающее груз гуманитарной помощи. Вернулся он, когда, казалось, страсти несколько улеглись. Однако выяснилось, что вопросы к Дрыманову у ФСБ по-прежнему остаются.

На главу следствия региона (спецсубъекта) уголовное дело может возбудить только председатель СК. Контрразведчики направили соответствующие документы Александру Бастрыкину, но тот на них не реагировал, Дрыманов оставался на своем посту. А 30 мая он написал на имя президента прошение об отставке в связи с выходом на пенсию по выслуге лет.

В июне по ведомству гуляли разговоры, что контрразведчики удовлетворятся отставкой, и уголовное преследование Дрыманову не грозит. Однако источник агентства категорически опровергал такие домыслы, утверждая, что задержание Дрыманова непременно состоится. Планировалось, что это будет сделано сразу после того, как приговор другому фигуранту дела, бывшему генералу СКР Михаилу Максименко, вступит в законную силу.

Видимо, понимал это и сам Дрыманов. Он начал срочно искать пути вновь стать спецсубъектом. Бывший глава столичного следствия попытался получить «корочку» адвоката, подал соответствующее заявление в Волгоградской области. В такой ситуации контрразведчики, решив не тянуть, задержали Дрыманова.

Согласно материалам дела, освободить Кочуйкова — «правую руку» «вора в законе» Захария Калашова (Шакро молодой) — пытались два «решальщика» Олег Шейхаметов и Дмитрий Смычковский. Из материалов дела, в том числе «прослушек», видно, что они предлагали не свои деньги, а средства крупного бизнесмена и депутата. Позже, однако, Шейхаметов взял на себя всю сумму — заявил на допросе, что деньги были исключительно его.

Смычковский ничего не рассказал следователям, поскольку пустился в бега и находится в розыске.

В задачи Шейхаметова входило «порешать» вопрос в СКР, и он передал Михаилу Максименко $500 тыс. Смычковский договаривался с ГСУ СК РФ по Москве, в производстве которого и было дело в отношении Кочуйкова. При этом у Cмычковского на это был весомый бюджет — $1 млн. При этом он был лично и давно знаком с Дрымановым и начальником СО СКР по ЦАО Москвы Алексеем Крамаренко.

Согласно материалам расследования, руководил операцией по «освобождению Итальянца» сам Дрыманов, он давал все распоряжения. $200 тыс. Смычковский отдал лично Крамаренко. Еще $400 тыс. он вручил Дрыманову, из которых последний половину отдал своему заму Денису Никандрову. А вот с еще $400 тыс. обещанных денег возникла проблема.

Михаил Максименко прекрасно знал о незаконных действиях подчиненных из московского управления, попросил за то, чтобы не блокировать их, свою долю и с этой суммы. Причем обратился он напрямую к человеку, выделявшему сумму на выкуп Кочуйкова. И тот ему отдал $400 тыс. Дрыманову ничего не оставалось, как согласиться. Таким образом, больше всех заработал на этом Максименко. Ему достались $400 тыс. от Шейхаметова ($100 тыс. ушли посредникам) и $400 тыс. из суммы, которой распоряжался Смычковский.

А вот, как все эти события выглядят в описании Дениса Никандрова, заключившего сделку со следствием, и в подробностях рассказавшего о передаче денег.

«В начале недели, когда Никандров находился в кабинете Дрыманова А.А., тот вышел из-за стола, подошел к свидетелю (Никандрову) и шепотом сообщил, что встречался со Смычковским Д. Э., которого, как он выразился, „терзает“ Крамаренко А.И., требуя деньги. Он (Дрыманов А.А.) согласовал Смычковскому Д. Э. передачу напрямую Крамаренко А.И. 200 тысяч долларов США из 1 миллиона долларов, выделенных Смычковским Д. Э. на решение вопроса о переквалификации обвинения Кочуйкову А.Н. и Романову Э.А. на самоуправство и изменении им меры пресечения. Далее Дрыманов А.А. поинтересовался, все ли идет по плану. Он ответил, что теперь все зависит от Крамаренко А.И. После этого Дрыманов А.А. сказал, что „оставшиеся деньги заберем чуть позже“.

На следующий день, либо через день, Дрыманов А.А. опять вызвал свидетеля к себе. При его появлении сообщил, что он еще раз встретился со Смычковским Д. Э., и тот довел до его сведения, что передал 200 тысяч долларов США Крамаренко А.И., но после того, как он (Смычковский Д. Э.) поехал забирать остальные деньги из места, где они у него хранились (не уточняя, где именно), выяснилось, что там осталось всего 400 тысяч долларов США. По мнению Смычковского Д. Э. другие 400 тысяч долларов США мог забрать только кто-то из „безопасников“. В данном случае, как понял свидетель, он имел в виду кого-то из управления, возглавляемого Максименко М.И. После этого, по словам Дрыманова А.А., Смычковский Д. Э. поехал к Максименко М.И., чтобы выяснить судьбу этих 400 тысяч долларов США.

В этот же день (либо на следующий), когда в промежуток с 15 до 17 часов он (Никандров Д. В.) находился в служебном кабинете Дрыманова А.А., последнему позвонил Максименко М.И. Об этом свидетель понял, поскольку Дрыманов А.А. обращался к собеседнику „Миша“, а после окончания разговора он сказал, что говорил с Максименко М.И. Исходя из услышанного разговора, было понятно, что они договорились срочно встретиться где-то в районе набережной Москвы-реки. Потом Дрыманов А.А. сказал, что поехал встречаться с Максименко М.И. и попросил дождаться его возвращения.

Вернувшись примерно через час, Дрыманов А.А. вызвал его (Никандрова Д. В.) и также шепотом сообщил, что все выяснилось: недостающие 400 тысяч долларов США забрал Максименко М.И. Он с ним встретился и „забрал нашу долю“. Он опять попросил свидетеля никуда не уходить, пообещал попозже вечером отдать причитающуюся ему долю.

По окончании рабочего дня, приблизительно после 19 часов, собираясь домой, он зашел в кабинет Дрыманова А.А., который пригласил его пройти в комнату отдыха. На диване в комнате отдыха стоял темный полимерный пакет, заполненный доверху пачками долларов США. Дрыманов А.А. взял в руки мешок с затягивающимся верхом с логотипом фирмы „Боско“ и стал в него перекладывать пачки долларов. Начав этот процесс, Дрыманов А.А. попросил его выйти в кабинет с тем, чтобы предотвратить проход в комнату отдыха „непрошенных гостей“, которые могли помешать. По прошествии нескольких минут Дрыманов А.А. вышел из комнаты отдыха и передал ему мешок „Боско“, наполненный денежными купюрами, и прошептал: „Здесь 200 тысяч“. Исходя из того, что свидетель видел в комнате отдыха доллары США, он понял, что в мешке 200 тысяч долларов США. Он поинтересовался у Дрыманова А.А., кто еще в доле. Он ответил, что Крамаренко А.И. уже получил, а оставшиеся деньги поделены между свидетелем, Максименко М.И., Смычковским Д. Э. и ним (Дрымановым А.А.). Свидетель поинтересовался по поводу Ламонова А.Н., так как, по его (Никандрова Д. В.) мнению, основанному на интересе Ламонова А.Н. к расследованию дела в отношении Кочуйкова А.Н. и Романова Э.А., он также рассчитывал на материальное вознаграждение. На это Дрыманов А.А. ответил, что Максименко М.И. про Ламонова А.Н. ничего не говорил, и если свидетелю этот вопрос интересен, то может его задать непосредственно Максименко М.И.

Приехав домой, он пересчитал количество пачек долларов США и убедился, что их ровно 20 штук. Каждая пачка была перетянута посередине резинками желтого, красного и зеленого цветов.

Спустя неделю после передачи Дрымановым А.А. 200 тысяч долларов США, свидетель ездил к Максименко М.И. на работу, в ходе состоявшейся беседы поинтересовался, почему он и Дрыманов А.А. не предусмотрели участие Ламонова А.Н. в распределении денежных средств, так как по сложившемуся впечатлению Ламонов А.Н. рассчитывал на получение какой-либо выплаты, принимал участие в передаче информации по делу. Максименко М.И. порекомендовал не переживать за Ламонова А.Н., так как, дословно, — „он и его ребята получили пятьсот штук“. Тогда свидетель понял, что кроме Смычковского Д. Э. существовал еще один взяткодатель, с которым контактировал Ламонов А.Н. и о существовании которого он до этого момента не предполагал».

Оригинал этого материала